10 с половиной Сказок
Пожалуйста, не путайте нашу Бабушку Ёжку с известной Бабкой Йожкой, знакомой всем и каждому Бабой Ягой. Наша Бабушка Ёжка — это старая-старая ежиха, от которой когда-то произошли все ёжики в лесу, и потому она — Бабушка каждому ёжику. Она такая старая, что живёт уже в двух мирах — в нашем, где в небе плывут облака, растут цветы и поспевают вкусные ягоды… А ещё она живёт в другом мире — в том мире, откуда льётся свет, приходят сновидения и сказочные герои… Давным-давно она бродит между двух миров и глядит в них разными глазами. Один глаз у неё светлый, а другой — тёмный, и ведомы ей все Сказки Двух Миров.
Чаще всего Бабушка Ёжка приходит к ёжикам осенью, осторожно ступая на разноцветные листья…ко всем сразу и каждому в отдельности. Вот так она пришла и к Ёжику Рюше, чтобы убаюкать его и рассказать сказку перед долгим зимним сном. Все ёжики укладываются спать осенью и просыпаются лишь весной, когда солнышко превратит снег в весёлые ручьи.
Заглядывала она к Ёжику и после — летними тёплыми ночами и звёздными ночами ранней осени… Рассказывала сказки да истории.
Кедровая шишка
Благородно-серая шёрстка и пёстрые иголки выглядели свежими, нарядными и совершенно новыми. В карих глазах разного оттенка играли задорные искорки. Несмотря на юный возраст Ёжик Рюша был крупным сильным и — как принято сейчас говорить — успешным ёжиком. И помогла ему стать таким Бабушка Ёжка, которая всегда появлялась в нужный момент. Она показывала ему в сновидениях, как вести себя в лесу и уберечься от опасности. Помогла найти тёплую сухую норку, где можно сладко почивать летом и спокойно пережить зиму. Ёжик не смог бы объяснить, откуда он знает, как надо устраиваться на долгую зимнюю спячку, ведь он прожил на свете только одно лето. Наверное, Бабушка Ёжка рассказала, а он об этом нечаянно забыл…
Устраиваясь спать, Ёжик сворачивался в колючий клубок, но складывал иголки так, чтобы они не кололи его самого. Ёжик закрывал глазки и ждал, когда появится добрая Бабушка Ёжка и тихо, слегка раскачиваясь, начнёт говорить и показывать сказку…
…Однажды погожим летним днём очень молодой Ёжик по имени Рюша гулял по лесу и размышлял о том, как устроен орех, и почему он — Ёжик — хочет его съесть, и отчего ему — Ёжику — нравится вкус лесного ореха. Гулял он гулял, как вдруг что-то сердито стукнуло его по спине. Рюша даже припал к земле и совсем было решил свернуться в колючий клубок, однако…вокруг было тихо. Ёжик передумал сворачиваться, но замер в растерянности: что-то тяжёлое давило на него сверху, и это было неприятно. И непонятно…
Не мешкая Ёжик побежал к лесному роднику, где всегда пил воду. В чаше родника, наполненной хрустальной водой — как в зеркале — отражался его колючий облик. Он забрался на тот бережок, что был повыше, и посмотрел на своё отражение. У себя на спине Рюша увидел огромную шишку. Шишка сидела на его иголках лепестками книзу и потому держалась цепко. Рюша никогда не видел таких огромных шишек!.. Он видел еловые шишки, сосновые шишки и даже можжевеловые, но такой странной и большой не видел никогда.
— Что ж теперь делать, что делать?.. — Бормотал Ёжик, растерянно глядя в воду. В чаше родника почти правильной круглой формы вода появлялась из-под земли незаметно и неслышно, стояла прозрачная и гладкая. Лесные жители назвали родник Ледянец.
Ёжику надоело любоваться на своё отражение и он решил сбросить шишку, а потом хорошенько её рассмотреть. Он начал пыхтеть и подпрыгивать, но шишка упрямо держалась на колючках и никак не хотела отцепляться.
«Неужели я так и буду ходить с этой шишкой на спине!?» — С отчаяньем подумал Ёжик. — «Надо кого-нибудь попросить о помощи…»
И Рюша побежал на полянку, где обычно любил подремать Заяц. С худым голенастым Зайцем они были приятели и ровесники. Заяц тоже родился ранней весной и недавно, как и Ёжик, распрощался с родителями. Они познакомились у родника Ледянца погожим летним днём и частенько дремали вместе на укромной полянке. Молодого Зайца звали Труш. Он как будто ждал Ёжика, потому что сразу выпрыгнул навстречу из-за кустика и спросил:
— Ого, Рюша, ты где нашёл такую большую шишку?
— Я не находил. Она сама на меня свалилась. Не знаю теперь, как от неё отделаться.
— Свалилась?
— Да! Ты поможешь мне её снять?
— Как же я тебе помогу! Если я начну к ней тянуться — твои иголки воткнуться мне в живот. А я этого не хочу.
— Что же мне делать!? — Воскликнул Ёжик.
— А ты найди кого-нибудь покрупнее, например, Барсука, он снимет с тебя шишку.
— Ладно, — буркнул Ёжик и побежал искать зверя покрупнее.
Очень скоро на лесной тропинке он заметил Барсука по имени Брош, его полосатая голова была обращена вверх, словно он хотел на ясном небе разглядеть звёзды. Ёжик немного подождал в надежде, что Барсук обратит на него внимание. Но тщетно… Тогда Ёжик вежливо попросил:
— Уважаемый Барсук, снимите, пожалуйста, шишку с моих иголок.
— Не будет, — сказал Барсук и часто моргая уставился на Ежа.
Чего не будет? — Не понял Ёжик.
— Никакого дождя не будет! — Пояснил Барсук. И тут же удивился:
— Ух ты, это у тебя что?
— Шишка! Свалилась на меня невесть откуда… Я уже устал носить её на спине!
Подслеповатые глаза Барсука внимательно рассматривали шишку.
— Замечательная спелая кедровая шишка… Наверное, прошлогодняя. — Барсук покачал головой, как бы соглашаясь сам с собой, и проворчал. — Это кедровка…
— Её зовут кедровка? Не думал, что у шишки есть имя.
— Ишь, шутник. Шишка она и есть шишка. А кедровка — птица. Скандальная такая, крикливая. Лучше не связываться. Вот тут она начала уже орешки выклёвывать, да шишка, видать, оторвалась и аккурат на тебя упала.
— Ага, видел я такую птицу, на ворону недоделанную похожа.
— Ну, вроде и похожа. — Подтвердил Барсук и как бы невзначай спросил. — Что ты с этой шишкой делать-то собираешься?
— Я хочу от неё избавиться! — Воскликнул Ёжик.
— Хорошо, — сказал Брош, — я сниму с твоей спины эту шишку, но при одном условии…
— Да?..
— …что ты отдашь её мне.
— Хоро… — Но не успел Ёжик произнести слово «хорошо», как откуда-то сверху раздался глухой насмешливый голос пожилой Вороны по имени Сквара:
— Не будь дурачком, Ёжик! Это какое же богатство ты собираешься отдать. Ты разве не знаешь, какие вкусные и сытные кедровые орешки? Тебе такой большой шишки хватит надолго. Ха-ха! А ты хочешь её отдать Барсуку… — Вот так высказалась уважаемая Ворона по имени Сквара.
— Вечно ты лезешь не в своё дело, Ворона! — Недовольно проворчал Барсук. — Так что, Ёжик, отдашь мне шишку или нет?
— Но ведь… она моя… — Неуверенно протянул Ёжик.
— Значит, не отдашь?
Ёжик молчал.
— Ну, как знаешь, — буркнул Барсук, недовольно фыркнул и проворно нырнул в чащу.
Ёжик с минуту растерянно смотрел ему в след, а потом пробормотал:
— Никогда не слышал про кедровые шишки… И что такое кедр?
— Неужели ты ещё не знаешь все деревья в лесу? — Удивилась Сквара.
— Я думал, что знаю все… — Растерянно ответил Рюша. — Есть хвойные деревья — это у которых иголки вместо листьев: ель-ёлочка, сосна, пихта — у неё мягкие иголки. Ещё лиственница, у неё тоже мягкие иголки. Осенью её иголки желтеют и она сбрасывает их так же, как лиственные деревья сбрасывают листья. Потому её и зовут лиственница. А остальные хвойные деревья стоят всю зиму зелёные и держат свои иголки при себе. Вот! Мне мама рассказывала.
— А ещё есть кедр, он самый важный и благородный из всех хвойных деревьев. Перелётные птицы сказывали, что кедры в разных краях — разные. Наш кедр — сибирский. Он особенный — под корой у него древесина красноватого оттенка, как будто корни его не только воду в земле пьют, но и сок из ягод вытягивают. — Так говорила Сквара.
— Надо же… — Удивлялся Ёжик. — Пойду рассмотрю этот кедр хорошенько…когда шишку сниму. — И тут Ёжика осенило. — Уважаемая Сквара, а если я принесу кедру его шишку, может, она сама с меня спрыгнет?
— Ага, и на дерево залезет, да на ветку усядется. Ха-ха! — Порадовалась своей шутке Ворона.
Ёжик вежливо улыбнулся и спросил:
— А древесина у кедра красная, так ведь у зверушек тоже кровь красная. —
— Так то у зверушек. А у деревьев крови нет, у одних — сок, у других — смола. Но у всех прозрачная. Кроме кедра.
— Интересно, почему так?
— Расскажу, что сама слыхала. В незапамятные времена жили в этом лесу первобытные люди. Был у них вождь и был шаман. Шамана в племени почитали даже более вождя, потому что он мог говорить со зверям и духами леса, и даже посещать иной мир.
— Тот мир, откуда льётся свет и приходят сновидения?
— Ну, в общем, да… — В некотором удивлении подтвердила Сквара. — Надо же, какой эрудированный Ёжик. — Она замялась. — Так к чему это я вела… Ах, да! Так вот, один такой шаман рассердил Отца Небесного…
— Ого! А что он сделал?
— Ну-у… — Призадумалась Ворона. — Толком-то я не ведаю… Вроде бы стал он людям рассказывать много лишнего, чего им знать не полагается.
— А что им знать не полагается?
— Ну, например, будущее. Или прошлое показывал, тайны нехорошие открывал. Вот Отец Небесный и превратил его в кедр.
— Значит, у кедра древесина красноватая, потому что шаман в нём сокрыт?
— По легенде выходит так… — Сквара взглянула вниз на Ёжика. — Ты знаешь ли, кто такие шаманы?
— Ну, в общих чертах… Они как продвинутые мудрые совы в лесу. Много знают и колдовать умеют. Так мне говорил Зарашустра.
— Кто говорил?
— Прадедушка мой, вот кто.
Увлечённый беседой, Ёжик отвлёкся, забыл про большую шишку на спине. Но только он захотел поднять голову вверх, как тяжесть на спине о себе напомнила.
— Только вот шишки у кедра уж очень тяжёлые… — Пожаловался он.
— Да уж, шишки у него самые большие. Это оттого, что в них орешков много. Да и орешки тоже большие. И вкусные! Правда, у них твёрдая скорлупка, но нет в лесу зверька, который бы не смог их разгрызть. — Разговорилась старая Сквара. — А где твои родители?
— Папа сказал, что я уже вырос и мне пора жить самостоятельно, — Ёжик грустно вздохнул, — а мама добавила, что мне лучше уйти на север, в другой лес, потому что в нашем лесу и так слишком много ёжиков.
— Теперь понятно, почему ты не знаком с кедром… Лес, где ты родился, южнее нашего, и кедры там не растут. А в нашем лесу это самое почитаемое дерево.
— Теперь буду знать! — Сказал Ёжик. — Не знаю только, что делать с этой огромной шишкой…
Тут вверху среди веток что-то прошуршало, и незнакомый голос сказал:
— А ты найди лису и попроси её помочь. — Это была молодая Сорока Глаша, она засмеялась скрипучим недобрым смехом.
— Какая же ты вредная, Глафира. — Старая Ворона укоризненно покачала головой. Её большой чёрный клюв за долгие годы слегка покоробился и словно был изогнут в постоянной ехидной усмешке.
— А как ещё молодых учить… — Заспорила было Глафира, но старая Сквара перебила её:
— Ты, чай, и сама пока не старая! Гляди-ка, молоко на клюве ещё не обсохло, а туда же, молодых учить! — Птицы умолкли, и на мгновение стало тихо. Ёжик с интересом разглядывал клюв Сороки, пытаясь отыскать следы молока, а Глафира растерянно спросила:
— Какое-такое молоко?
— Известно какое — самое обыкновенное птичье молоко. — Насмешливо ответила Сквара.
— Стоп, стоп, стоп! — Вскричала Сорока. — Никогда про такое не слыхала, чтобы у птиц молоко было…как у каких-нибудь млекопитающих. У нас крылья, мы летаем…
— Кто из гнезда не выпал, тот летает… — Мудро согласилась Сквара. — А вот ты до сих пор самых простых вещей не знаешь. У неё весь клюв в птичьем молоке, а она даже не знает, что это такое. — Глафира стушевалась и примирительно сказала:
— Так расскажите, уважаемая Сквара. — Но Ворона была непреклонна:
— А ты сначала научись сама знания добывать, тогда и будешь лесную молодежь поучать! Хм… — Ворона важно воздела крыло. — Вот тебе и домашнее задание готово — разузнай-ка всё про птичье молоко.
Спор двух умных птиц порядком утомил Ёжика, шишка давила немилосердно, и он в нетерпении прервал пернатых:
— Так правда ли, что лиса поможет!? Мне мама говорила обходить её стороной: «Ты хоть и с колючками, да лиса хитра, обманет, ухватит за животик и всё – поминай как звали.» Одно я тогда не понял, зачем вспоминать, как звали…
— Это, знаешь ли, когда тебя уже не стало, а имя твоё ещё помнят… — Сквара покачала головой. — Ладно, не будем о грустном. Мама правильно тебе говорила, обходи лису стороной. — И Ворона неодобрительно покосилась на Сороку. — А Глафиру ты не слушай, молодая она, бестолковая.
— Так что же мне делать!? — Воскликнул Ёжик.
— Каждый зверёк должен научиться помогать себе сам, быть находчивым и смелым. — Отвечала Сквара. — А знаешь ли ты про кустарник, который называют шиповником?
— Знаю! Мама говорила, что это лесная роза, а папа как-то раз даже принёс ей маленький букет…
— Во-от… — Протянула старая Ворона. — Не догадался ещё?
Ёжик задумался и вдруг подскочил, закричал:
— Спасибо, тетушка Сквара, я понял, понял!..
Здесь по берегам ручья начинались густые заросли шиповника. Шиповник уже сбросил свои красивые ярко-розовые лепестки, и вместо них стали наливаться оранжевым цветом ягоды. Ёжик наклонил носик низко к земле и забрался в самую гущу кустов. Сначала он завалился на один бок, потом на другой, и… О, чудо! Цепкие колючие стебли шиповника сняли тяжёлую шишку с его спины. Ёжик облегчённо вздохнул и вдруг увидел неподалеку замечательный пень — он стоял в самой гуще зарослей шиповника. На верхушке пня, как нахлобученный колпак, возвышался небольшой муравейник. Ёжик обошел пень и обнаружил меж старых горбатых корней тёмное углубление. Ёжик заглянул внутрь. Углубление уходило в сумрачную тишину… Приятно пахло сухим мхом, и Рюша понял, что нашёл новое надёжное жилище, куда не доберется хитрая лиса, и где ему страшна не будет холодная зима. Недолго думая, он закатил в свой новый дом кедровый орех и подумал, как будет удобно запасать на зиму ягоды шиповника…
А доброжелательные муравьи, собравшиеся возле Ёжкиных пяток, одобрительно прошелестели:
— Надо же, какой находчивый.
Ёжик только улыбнулся в ответ…
… — Вот такая история произошла с одним молодым ёжиком… — Закончила рассказ Бабушка Ёжка.
— Бабушка, а почему мне кажется, что эта история про меня? — Спросил Ёжик.
— Потому что тебе правильно кажется… — Улыбнулась Бабушка.
— Но ведь со мной ничего такого не случалось…
— Не случалось, — подтвердила Бабушка, — но это не значит, что не случится…
Ёжка наблюдала, как безмятежно плывет Рюша по границе сна и яви, а Ёжик смотрел, как Бабушка бесшумно покачивается в чистой, чуть фиолетовой, пелене его сознания. Но Ёжик так и не заметил, когда Бабушка ушла — он погрузился в глубокий сон без сновидений.
2: Тень
Ёжик Рюша закатился в свою глубокую уютную нору под недавно обретённым пеньком, накрыл ухо большим жёлтым листом старой липы и сразу поплыл в сонной бледно-фиолетовой пелене. Скоро сквозь эту пелену проступила, покачиваясь, округлая фигура Бабушки Ёжки; почему-то она всегда появлялась, стоя на задних лапках. Бабушка взглянула, крепок ли Рюшин сон, сложила передние лапки на пушистом животе и негромко завела свой рассказ…
…Заяц и Ёжик топали по лесной тропинке и спорили, что вкуснее — грибы или молодые листочки осины. Ёжик утверждал, что свежие грибы — без червячков — конечно же, вкуснее, а Заяц настаивал, что свежие молодые листочки вкуснее несравненно. Потом они вышли на опушку и остановились, раздумывая, как ещё можно убедить друг друга в своей правоте. И тут Ёжик заметил, что стоит на ушах. Не на своих, конечно, а на тени, которую отбрасывает Заяц, и ровно на заячьих ушах.
— Ты ничего не чувствуешь? — Спросил Ёжик.
— А что я должен чувствовать? — Тоже спросил Заяц.
— Ну…я стою на твоих ушах, — Ёжик чуть замялся и добавил, — то есть на тени от твоих ушей.
— Ну и что, тень ведь не я.
— Почему — не ты? Без тебя её бы не было.
— Ну, когда я сплю под еловой лапой её ведь нет! А я — есть…
Вместо ответа Ёжик свернулся в колючий клубок и стал перекатываться по заячьей тени, потом расправился и спросил:
— А так не больно?
— Совсем не больно.
— Да-а, странная штука эта тень… — Задумчиво рассуждал Ёжик. — Вроде бы она есть, а вроде бы её нет…
— А ты расспроси про тень старых мудрых зверей. Потом расскажешь — мне тоже интересно.
— А ты куда?
— Очень хочется морковки! С самого утра хочется, сил нет! Побегу в деревню, там на околице есть огород. Авось раздобуду. Знаешь, какая вкусная!
— Не-е, не знаю, — сказал Ёжик, — не пробовал. А еще мне мама говорила, чтоб не ходил в деревню и людей избегал.
— Почему?
— Поймают и в клетку посадят!
— Зачем?
— Вот бы знать, зачем… Да только не увидишь ты нашего леса. Так мне мама говорила. И наказывала строго: «Не ходи в деревню к людям, нельзя!»
— А мне мама говорила, если очень хочется, то можно!
— Да ладно… Неужели так и говорила?
— Так и говорила! А ещё говорила, что каждый сам делает свой выбор — что можно, а что нельзя.
— Продвинутая у тебя мама…
— И всегда прибавляла, что это не просто так, и за свой выбор надо платить.
— Как это — платить?
— А так! Если ты решил рискнуть, то будь готов к тому, что это может плохо для тебя закончиться. «Прежде чем рискнуть, подумай, стоит ли оно того!» — Так мне мама объясняла, а папа головой кивал, соглашался…
— И ты сейчас решил рискнуть? — Заяц в ответ только подпрыгнул и поскакал прочь, крикнул на ходу:
— Пока, увидимся!
Ёжик недолго глядел вслед Зайцу, потому что вспомнил про тень… Он в задумчивости побрёл по лесной тропке.
Когда Ёжик выходил на полянку, тень его появлялась, а когда тропинка ныряла в чащу — исчезала. Тогда он стал с ней играть — то выбегал на солнышко, то прятался в тени деревьев, а потом смотрел на тени самих деревьев. Когда ветер раскачивал деревья, их тени тоже качались, правда, невпопад с деревьями. Потом он заметил, что по цветам и травам широкой поляны лениво ползут тёмные пятна. Раньше он не обращал на них внимания, а теперь почему-то испугался. Что это такое? Наверное, тоже тени… Куда они так бесшумно скользят? И увидел, что у края поляны тени начинают подниматься вверх, прямо по деревьям, а потом…исчезают. Ёжик высоко поднял голову, к самому небу, и обнаружил, что по голубой бездонной глади плывут толстобокие облака… Когда они перекрывают путь солнечному свету, по поляне скользят тени.
Ёжику быстро наскучили ленивые прохладные тени облаков, зато понравилась игра других теней — ветер ворошил листву на деревьях, а их бесчисленные мелкие тени причудливо плескались на траве. Они словно щекотали поляне бока, а та никак не могла увернуться…
Но вот ветер разогнал облака, солнце поднялось высоко, стало жарко… Ёжику решил, что даже слишком жарко, и он отправился искать прохладное местечко в надежде подремать. Вскоре он увидел большую старую липу, под которой было тенисто и свежо. Ёжик обрадовался и совсем было устроился вздремнуть, как вдруг ощутил вздох… Вздох плавно опустился на Рюшу; он был большой и мягкий, как пушистый живот его мамы, когда она накрывала его собой, ещё совсем маленького, в их прежней домашней норе. И Ёжик, погружаясь в сон, почти растворился в тёплом невесомом вздохе, когда неведомый голос негромко и сумрачно произнёс:
— Ну вот, улёгся и раздавил свою тень…
— Ой, кто это?..
— Ты разве не знаешь, кто я? Все знают, что я живу в дупле этой старой липы.
— Да, да, я вспомнил, Вы — Великая Сова Бася. Мне Ворона Сквара про Вас рассказывала.
— Точно, это я.
Тут как-то очень неожиданно возник ещё один голос, жёсткий и трескучий:
— Забавно было смотреть, как ты играешь со своей тенью. Когда-то давно, примерно сто лет назад, я тоже был маленьким и забавлялся со своей тенью. — То был старый Ворон Крок; у него был сложный характер, и потому он раздружился со всеми приятелями-воронами и теперь часто прилетал в гости к Великой Басе, садился на толстую ветку возле её дупла, и они подолгу задушевно молчали.
— Уважаемый Ворон, давно живёте — много знаете, скажите, зачем мне тень? — Вежливо спросил Рюша.
— Нет уж, спроси лучше Великую Басю, она самая мудрая в нашем лесу.
— Спасибо, дорогой Крок. — Отозвалась Сова и продолжила:
— А тебе, Ёжик, я скажу — если ты видишь свою тень, значит, ты стоишь на пути света. А свет, знаешь ли, летит, всегда летит…
— И куда же свет летит?
— А летит он не куда, а как… — Сова призадумалась и разъяснила. — Не куда-то конкретно, а конкретно никуда!
— Феерично, но…непонятно. — Констатировал Ёжик. Сова согласно кивнула и попыталась внести ясность:
— Он летит сквозь все миры… И никогда не возвращается. Вот как он летит.
Старый Крок не удержался и вклинился, а точнее, вклювился, в разговор:
— А ты мешаешь ему продолжать путь… Стало быть, ты — препятствие. Хе-хе, маленькое колючее препятствие…
«Да что они понимают, старые вредные птицы! Никакое я не препятствие, а вполне симпатичный ёжик.» — Думал Ёжик, стараясь не обидеться. — «Свет хотел встретить именно меня! А тень означает, что свет теперь внутри меня.»
На удивление себе Рюша слегка разозлился и спросил с ехидцей:
— А Вы, уважаемый Крок, тоже препятствие?
— Не обижайся, Ёжик, все мы препятствия для света. Хе-хе… — Проскрипел Ворон. — Правда, я стараюсь избегать солнца, у меня от него голова кружится, и потому я давненько не видел свою тень…
— А что будет, если однажды я не увижу свою тень? — Поинтересовался Ёжик.
— Это значит, что твоя тень вернулась в свой дом.
— А где у неё дом?
— Известно где — там, где непроглядная тьма.
— Та, что ночью между звёзд?
— Та тьма, что между звёзд — это космос. И он не тьма и не свет, а просто пустота. А вот где-то там — за космосом — обитает непроглядная тьма.
— Как всё не просто… — Бормотал Ёжик. — А всё-таки, что будет, когда моя тень покинет меня и вернётся в свой дом?
— Ничего особенно страшного… Это будет означать, что ты сам стал светом и…полетел сквозь миры. — Проговорила Великая Бася.
— Пока не долечу до тьмы?
— До тьмы ты не долетишь никогда.
— Почему? — Хором спросили Ворон и Ёжик.
— Это легко понять. Куда свет долетел, тьмы там что? Правильно — уже не будет.
— Выходит, что тьма только для того и нужна, чтобы мы видели свет?
— Вот именно. Иначе как ты узнаешь, что свет — это свет. А тьма — это тьма.
— Получается, тьма — это дом света? Просто он ненадолго отлучился по своим делам.
— Ты прав, тьма — это дом света. Но отлучился он надолго. Навсегда. И домой уже не вернётся.
— Почему?
— А ты можешь вернуться в своё прошлое?
— Не пробовал ещё…
— У-гу. — Тихонько ухнула Сова,. — Ну, давай, попробуй на досуге.
И Сова с Вороном рассмеялись на разные голоса.
Пока птицы смеялись, Ёжику пришла в голову занятная мысль:
— Если я стану светом и полечу, то могу кого-нибудь встретить на своём пути. Правильно?
— Правильно.
— И тогда я могу в этого кого-нибудь войти. Ну, например…в лису. Вот будет интересно посмотреть, как там у неё внутри… Уж я бы навёл у неё порядок в мыслях!
— Фантазёр… — Пробормотала Сова и медленно вздохнула своим необъятным умиротворяющим вздохом, и Ёжик, словно его укрыли пуховым одеялом, тотчас соскользнул в сон…
Рюша задышал ровно, тихо… Сквозь него поплыли бледные белые облака. Ёжик вздохнул глубже, и облака полетели быстрее. Он ощутил себя большим солнечным ёжиком, каждая его иголка сверкала, а сам он плыл среди облаков, которые казались ему не больше ромашек на полянке. Что-то промелькнуло над его головой. Он увидел краешком глаза чёрного блестящего под солнцем воронёнка. Воронёнок был совсем крохотный. Он выделывал в небе поразительные пируэты, а потом резко спикировал прямо к Ёжкиному уху. Зашептал горячо, ободряюще:
— Никакое ты не препятствие! А свет, который встречает тебя на пути, на самом деле тебя и хотел встретить. Он может пройти сквозь тебя, а может задержаться в тебе. И если он в тебе остался, то появляется твоя тень… — Игрушечный воронёнок звонко щелкнул клювом и упорхнул… Потом возник голос, неведомый-странный-незвучный:
— Свет, который задержался в тебе, называется душой… Она похожа на одуванчик, составленный из солнечных лучиков.
— Ой, кто это?.. — Прошептал сквозь сон Ёжик. — Неужели это сам Свет со мной говорит…
— Свет не говорит, но ты можешь его слышать… — Этот глубокий голос ниоткуда немного пугал Ёжика, и он начал понемногу просыпаться.
Окончательно Ёжика разбудил незнакомый запах, сладковатый и приятный. Он открыл глаза и увидел оранжевый клинышек с торчащим из него зелёным пучком травы. Подумал: «А это ещё что такое?» Тут к его носу склонился заячий глаз, и Ёжик увидел в его тёмно-карей радужке свою сонную мордочку.
— А как ты думаешь? — Спросил Труш.
— Я не думаю, я сплю…
— Ладно, и так понятно, что ты там думаешь. — Труш благодушно улыбнулся. — Не стану более томить, это — морковь! Обалденно вкусная морковь! Вот, принёс тебе — попробуй!
Ёжик даже подскочил от любопытства, сон мгновенно улетучился. Рюша примерился и отхватил своими острыми зубками кончик морковки.
— Вот это да! Никогда не ел такой вкуснятины…
— В следующий раз пойдешь со мной в деревню?
— Зачем?
— Морковку добывать!
Ёжик слегка напрягся и снова завёл своё: «Мне мама говорила…» Он не успел закончить, Заяц его перебил:
— При чём тут мама!? Ты теперь сам по себе! — Заяц нетерпеливо скакал вокруг Ёжика:
— А мне надо, чтоб кто-нибудь на стрёме постоял — знак подал, если собаки заявятся.
Ёжик слегка оторопел, не зная, что сказать, но тут сверху снова и снова неожиданно проскрипел голос старого Ворона:
— Смотри, Рюша, как бы тебе раньше времени не лишиться своей тени…
— А-а…не понимаю, почему, уважаемый Крок?
— За воровство могут и наказать… Ведь то, что сделал Труш так и называется. Только у него быстрые лапы, а вот тебе от собак не удрать, и колючки не помогут…
— Не помогут?.. — Растерянно переспросил Ёжик.
— Да уж…навряд ли помогут. Ну, свернёшься ты в колючий шар, а они тебя этак аккуратненько закатят в лужу или в ручей, и что тогда? В воде дышать нечем, придется тебе развернуться. Захочешь улизнуть, а не тут-то было! И сам понимаешь, пыхти-не-пыхти, да только останется от тебя колючая шубка… А сам ты до срока превратишься в свет… Хе-хе…
— И потом кто-то будет поминать, как меня звали?
— Ну, если тебя это утешит, то — да…
— А разве светом быть плохо?
— Так то, Рюша, совсем другое дело… Светом ты можешь быть очень долго. Ну…так долго, что вроде как вечно. Да только никто не ведает, что чувствует свет. Здесь — на земле, в нашем лесу — ты появился на краткий миг бытия, который называется жизнь. И твоя жизнь полна ярких ощущений: солнечный вкус спелой земляники или аромат нежного утреннего маслёнка. А ещё — тепло маминой любви… Или искры адреналина в крови, когда перехитрил лису… Как думаешь, свет такое может почувствовать? — Старый Крок покачал массивным чёрным клювом, переступил лапами на ветке и на Ёжика упало несколько рыжих хвоинок.
Ворон умолк. Приятели сидели неподвижно, то ли ожидая продолжения, то ли обдумывая услышанное. Вокруг них разливалась невесомая упругая тишина. Но ветер заметил тишину, налетел из облаков и растрепал её в клочья. Где-то в шуме взбудораженной листвы поднялся и улетел старый Ворон.
А приятели так и сидели в молчании, словно вспоминая унесённую тишину. Затихающий ветер неспешно принёс большой жёлтый лист липы, который аккуратно опустил на колючую спину Ёжика. Рюша чуть вздрогнул, приподнялся…как-то отстраненно подумал: «Пригодится в норе…» и, забыв попрощаться с Зайцем, без оглядки затрусил к дому…
Заяц в задумчивом оцепенении глядел ему вслед. Потом встряхнулся как после дождя и растерянно прошептал:
— Так я не понял, ты за морковкой со мной пойдёшь?..
Но Ёжика уже и след простыл. Впечатления сегодняшнего дня погрузили Ёжика в размышления, и почему-то хотелось снова поговорить со старым Вороном. Интересно он всё ж таки рассказывает…
Не особенно заботясь, куда идёт, Рюша брёл тонкой лесной тропинкой вдоль ручья, пока не оказался у скалы, окружённой большими вековыми деревьями — пихтами и лиственницами. Их могучие стволы были похожи на деревянные шершавые колонны. Высоко вверху, там, куда Ёжику и поглядеть-то было трудно, густые кроны преграждали путь солнечному свету, создавая ощущение дремучести. Камни древней скалы потрескались. Они обросли косматой травой и бледно-зелёным мхом, отчего скала напоминала огромную болотную кочку. Ёжик остановился, осматриваясь, и вздрогнул от неожиданности — прямо перед ним…лежал Ворон Крок. Он был еле виден на фоне тёмных камней, а головы и вовсе не было… По спине Ёжика пробежали мурашки. Вдруг плеснула вода и явилась голова Ворона.
— Воду пью, — сообщил Ворон, выбираясь из ручья на бережок, — люблю, знаешь ли, пить воду тут, когда она только-только появляется из-под земли.
А ручей и в самом деле рождался здесь, выбиваясь на поверхность сквозь камни древней скалы.
— Донеслось до меня, что ты имеешь желание со мной поговорить.
— Да, я просто спросить хотел…про разное…
— Так спроси.
— Дядюшка Крок, я вот не очень-то понимаю — мы все в нашем лесу такие разные, а меж собой запросто общаемся.
— Слышал я от старых птиц, что это называется телепатия.
— А я не слышал…
— В общем-то всё просто. Люди думают мыслями, а мы — звери и птицы — образами, картинками. Ты можешь думать свои мысли и свободно отпускать их наружу, вовне. Тогда тебя услышит любой зверь или птица поблизости. А можешь думать внутрь себя, и услышать тебя будет очень трудно.
— Тогда никто не сможет узнать, что я думаю?
— Ну-у… — Замялся Ворон. — Кое-кто в нашем лесу и это умеет… Ещё можно думать очень быстро, тогда картинки превращаются в символы, вроде как иероглифы у людей. Со стороны уловить смысл очень трудно. Но если зверушки часто меж собой общаются, то получается.
В наступившем молчании Рюша усваивал информацию, пока Ворон не спросил:
— Что, дружок, примолк, на сегодня больше вопросов нет?
— Есть! — Встрепенулся Рюша. — Почему же я слышу твой голос? И не только твой, но и других зверьков тоже.
— Иллюзия, знаешь ли… Мой облик порождает иллюзию моего голоса. Ты как будто слышишь мой голос, и он, наверное, грубый и скрипучий?
— Ну, — смутился Ёжик, — я бы сказал, мужественный…
— Ладно, как скажешь… — Не стал спорить старый Крок. — Однако, телепатия беззвучна…
— А ещё я запутался…в мирах. Одна моя знакомая бабушка обитает в двух мирах, а я, когда сплю, вроде бы тоже в двух мирах обитаю.
— Ладно, слушай. — Ворон взъерошил иссиня-чёрные перья и начал лекцию:
— Наш мир, где мы с тобой ныне обитаем, называется материальным. Он состоит из вещей, которые можно понюхать, коготком поскрести, а кое-что так и съесть.
А тот мир, где обитает твоя бабушка, на наш не похож. Он тонкий такой, неуловимый, как далёкое эхо нашего материального мира. Замечал — гром прогремит и затихнет, а потом появляется эхо. Вот тонкий мир он и есть эхо нашего мира. А может быть, наоборот, наш материальный мир сам эхо тонкого мира. Есть такой парадокс: никто не знает, что появилось первым — яйцо или курица. Вот так и с этими мирами… — Ворон раскинул крылья, словно хотел обнять Ёжика, а заодно и оба мира.
— Нам с тобой трудно представить, как устроен тонкий мир. Слышал я, что люди называют его квантовым. Он соткан лучами Солнца и других звёзд, и выстлан невидимыми упругими полями, похожими на поверхность воды. Эти поля простираются во все стороны, а по ним бегут волны…
— Такие, как на воде поднимает ветер?
— Точно! Только ветер этот солнечный. Поля простираются во все стороны и заполняют всё вокруг — космос со звёздами и всю Вселенную.
— Вселенную? — Переспросил Ёжик.
— Так люди одним словом называют все миры, какие есть.
— И во Вселенной повсюду поля невидимые… — Бормотал Рюша, пытаясь представить Вселенную.
— Знаешь, воздух вокруг тоже невидим, но мы в нём живём. — Ворон махнул на Ёжика крылом. — Чувствуешь?
— Чувствую… — Ёжика окатил упругий поток воздуха. — Воздух невидим, но он есть.
— Вот так по невидимым полям космоса и гуляет солнечный ветер.
— А что растёт на этих полях?
— Например, планеты разные. — Глаза Ворона весело сверкнули. — Земля вот наша… Хе-хе, очень даже милая планетка. Круглая такая…то зелёная, то голубая.
— Так и не скажешь, что круглая… — Ёжик недоверчиво глянул на Ворона.
— Тебе отсюда не увидеть. Но если взлететь высоко-высоко, то сразу видно, как она закругляется.
— Если планета круглая, почему мы не скатываемся?
— А потому, что есть невидимое поле, которое люди называют гравитацией или притяжением. Земля притягивает тебя, и ты не скатываешься. Всё во Вселенной притягивается друг к другу. — Ворон хитро прищурился. — И мы с тобой друг к другу притягиваемся…
— Ага, заметил… — Улыбнулся в ответ Ёжик.
— Такой вот тонкий мир… — Утомлённо проворчал старый Крок. — А наш с тобою мир выходит, что толстый…
— Похоже, уважаемый Крок, Вы самый умный в нашем лесу. — Ёжик уважительно покачал головой.
— Спасибо, конечно, уважил старую птицу… — Ворон звонко пристукнул клювом. — Вот проживу ещё лет сто, тогда точно поумнею. Хе-хе…
— Интересно, как Вы узнали такие премудрости?
— Ну, вороны — древние птицы… Накопили, понимаешь, знания.
— А ёжики что ли не древние?
— Про это ты у своей продвинутой бабушки спроси. — Ворон как-то нахохлился, насупился. — Однако, полечу… Чуток на солнышке погреюсь, а то вода во мне уж больно холодная.
— И я домой пойду, сумрачно тут как-то… — Пробормотал Ёжик. — Спасибо Вам, уважаемый Крок, было очень интересно.
…Надвинув на ухо большой жёлтый лист старой липы, Ёжик посапывал в глубоком безмятежном сне. Одинокий муравей, ненароком забредший в ёжкину нору, аккуратно перебирался с иголки на иголку.
— Шёл бы ты отсель к своим, рыжий… — Молвила ему Бабушка Ёжка и, бесшумно покачиваясь, покинула сонное сознание Рюши.
Рыжий муравей остался безучастен к её совету… Потому — не дано ему было услышать.